Ковры Арцаха.
Текст и фотографии Ваграма Татикяна.
Арцахские ковры с давних пор пользовались широкой известностью за пределами региона. Cемьи передавали ковры, как и навыки их изготовления, из поколения в поколение. В Арцахе, как и в других областях армянского ковроткачества, изготовление карпетов или ковров не предназначалось для рынка: они не были товарами широкого потребления. Ковёр ткался для использования в домашнем хозяйстве и редко продавался, если вообще продавался. Более того, арцахцы полагали, что вынос ковра из дома может стать причиной несчастья в семье. Ни один пролог к повествованию об Арцахе, не может быть цельным без хотя бы краткого упоминания о коврах.
«Арцахские» ковры в кавказской семье составляют отдельную группу, которая характеризуется рядом технических, цветовых и стилевых особенностей:
1. Их средняя плотность (от 900 до 1000 узлов на квадратный дециметр) совпадает с плотностью ранних кавказских ковров, особенно классических ковров-драконов (вишапагорг). Три основные нити скручивались из белой жесткой шерсти, а две средние обычно были коричневыми (в старых коврах) или красными, хотя использовались и синие или другие средние нити. После завершения узора, основы обычно превращали в карпет, а также в корзину или простое плетение, иногда в пучок, напоминающий конский хвост.
2. До распространения синтетических анилиновых красок в 1870-х годах цветовая палитра была натуральной: из местных растений и минеральных пигментов. Индиго ввозилось с востока, а кошениль (вордан кармир) была широко распространена в Араратской долине. В некоторых изолированных поселениях вообще не смогли принять синтетические красители.
3.Типология ковров очень богата. Использовались многочисленные узоры, характерные для армянского ковроткачества, в том числе медальоны, растительные/цветочные и предметные изображения. Существуют переходные типы между школами ковроткачества Карабаха и Карадага, Карабаха и Талыш-Ленкорана, Карабаха и Ширвана, Карабаха и Кубы, Карабаха и Хой-Салмаста (северо-западный Иран). Каждая из этих стержневых линий имеет своё историческое происхождение, которое определяется длительным влиянием исторических ковров, сотканных до конца 19-го века в треугольнике Армения-Кавказ-Персия, а также потоками переселяющихся этнических групп. Многие виды ковров, встречающихся в карабахском ковроткачесте 18-20-го веков, берут своё начало от классических ковров-драконов (вишапагоргер), считавшихся раннекавказскими. Их распространение на Кавказе с конца 18-го века объясняется ростом армянского населения Карабаха, которое впоследствии основало или восстановило более ста сёл Ширвана, Шаки и Кубы.
Племенным коврам приписывалось защитное свойство, их узоры были представлены космическими символами, связанными с плодовитостью и размножением рода. Новые ковры ткались по подобию уже хранившихся в доме прототипов. Со временем подобный подход привёл к изменению всех образцов или отдельных орнаментов, в результате чего появились новые варианты старых видов. Почти все узоры сотканных в Арцахе ковров существенным образом переосмыслялись народными мастерами. Хотя они и приспосабливались к индивидуальному восприятию, самые старые орнаменты всегда сопровождались преданиями, основанными на мифилогии. Ковры, происходящие от ранних ковров-драконов или любого ковра, символизирующего дракона, каковыми являются «Джраберд» («Чачанчагорг»), «Арцвагорг», «Арцвагорг Хачен», «Трчнабун» и «Хндзореск», известны под общим названием «рыбные» ковры. Это связано с распространенными в Армении в бронзовую эпоху каменными мегалитами в форме рыб, символизирующими драконов (философ 5-го века Езник Кохбаци утверждал, что на самом деле это были не драконы, а просто большие рыбы). Широко известное в то время выражение «рыбообразный» (рыбовидный) некоторыми учёными неправильно приписывается к орнаментам иранских «сердцевидных» ковров, ошибочно принимаемых за «рыбные» узоры, которые на самом деле имеют растительное происхождение (листья, арабески).
Подобное смешение смыслов является одной из особенностей карабахских ковров.
В богатом наследии текстильного икусства Карабаха выделяются пять видов «медальонных» ковров. Их распространение в основном совпадает с границами карабахских княжеств 10-14-го веков, а в последующем с границами меликств 16-18-го веков. Это позволяет сделать вывод, что основой каждого подобного рода медальона был герб. В некоторых очагах ковроделия медальон называли «крепость» (берд), отражая тот факт, что каждая из твердынь княжеских владений имела свой герб. Кроме названия «Джраберд», в некоторых центрах ковроткачества использовалось название «Ареваберд» («Крепость солнца», которая упоминается в литературе как «Ламба-Карабах», народное название: «Солнце-росток»), а в Арцахе «Охцаберд»: извивающиеся драконы с когтями в виде крестов.
В начале 19-го века Кавказ был присоединён к Российской империи. Институт местных полунезависимых князей и меликов пал вместе с их историческими границами. Однако, изучение типов ковров, изготовленных в 19-20-ом веках, свидетельствует о том, что на каждой из территорий бывших меликств в этот период еще преобладали лишь особые виды ковров-медальонов.
Происхождение племенных ковров восходит к самым ранним периодам истории. Орнаменты их уникальных видов восходят к племенам. Центральным орнаментом подобных ковров является коронованный бык, роль которого в жизни карабахского народа не ограничивалась чисто сельскохозяйственными функциями. Даже после смерти череп быка выставлялся в качестве талисмана на видном месте в доме. Орнаменты ковров повторяли контуры натянутой шкуры быков, а изображение барана как символа жертвоприношения является составной частью узора ковров-драконов «Воротан-дизак». В племенных коврах Карабаха редко встречаются доминирующие узоры, символизирующие дракона. Ковры типа «Воротан» и «Хндзореск» были перевезены в Карабах в 17-18-ом веках жителями Зангезура, нашедшими там пристанище. В Сюнике орнаменты драконов неизменны для местного зангезурского стиля, в то время как в Арцахе, который принадлежит к той же генеалогии и имеет сходные диалекты и обычаи, их заменяют орлы. Многочисленны также карабахские ковры, имеющие различные символические изображения орла, равнозначные по своему замыслу средневековым княжеским гербам. Образ орла воспринимался как символ власти, силы, не связанный с повседневностью и устремлённый в безграничность. Необходимость в сходстве с какой-либо тотемной реальной фигурой была редка, поскольку для передачи его синергического эффекта было достаточно орнамента гордого поворота головы орла или могучего размаха его крыльев. В языческий период орел символизировал Арамазда, верховного бога армянской мифологии; позднее он появился на гербах ряда княжеских домов, став символом царских династий Арташесидов, Аршакуни и Багратуни. Каждая последующая княжеская династия принимала образ орла как символ, подтверждающий их власть, данную им свыше. После распада Анийского армянского царства, находясь под властью турок-сельджуков, в 12-ом веке гербы с изображением орла унаследовали не только знатные князья Закаряны, но и их многочисленные вассальные роды: Вачутяны, Орбеляны, Мамиконяны, а также Халбакян-Прошяны и Хасан-Джалаляны из Арцаха -Хачена. Орел, борющийся со змеем, также был символом национальной церкви, изображение которого было выткано на церковных коврах и занавесях.
Барельефы орлов, держащих в когтях ягнят, характерны для церквей, построенных в Лори Закарянами, царями Сюника, членами Сюникского союза и князьями Орбелянами, в то время как в районах, находящихся под влиянием Хачена, орел уже сражался со змеем или драконом (Макараванк в Тавуше, монастырь Агджоц, находящийся в Кегвинском ущелье Котайка [A1], построенный Прошянами, переселившимися туда из Арцаха).
Сцена борьбы орла со змеем присутствует на многих карабахских коврах, подчёркивая тот факт, что орел там воспринимался не как воплощение княжеского влияния, исходящего из его сущности хищника, а, скорее, как защитник христианства. В 17-18-ом [A2] веках в Карабахе был создан военно-политический союз Хамсы, призванный противостоять чужеземным завоеваниям. Орлы были символами трёх княжеств (меликств): Хачена, Варанды, Дизака – и сохранились на коврах, сотканных в этих губерниях. В 10-14-ом веках еще одна ветвь главного дома Хачена – мелики Джраберда вначале имели свой герб с изображением орла, однако с начала 18-го века в этой губернии распространились зангезурские ковры «Хндзорески», приобретя типичную для христианской традиции трактовку.
Ковёр типа«Солнце-росток» (или «Ареваберд», который в литературе именуется также «Ламба-Карабах») вначале распространился в меликстве Гюлистан, а позднее в Шуши и окрестных районах. В составе его символических значений были элементы культа солнца, и он также подвергся преобразованиям, характерным для христианской религии. В его ранних образцах, орнаменты которых сохранились на больших карпетах сотканных в Сюнике, Арцахе и Гугарке, узор создавался на изображении растянутой шкуры быка, символизирующего солнце (Михр – бог в армянской мифологии, равный богу Митре восточных народов индоевропейского происхождения), от которого произошли изображения птиц, похожих на сорок, называемых «шутками» и почитаемых в митрийских обрядах. Позднее, оказавшись на гербе Мелик-Бегларянов Гюлистана, он христианизировался: изображение растянутой шкуры быка сжалось в форму, напоминающую крест, став воплощением армянских крестово-купольных церквей в ковре. Образ орла, известный с раннего языческого периода (в искусстве ахеменидской Персии и арташесидской Армении) позднее трактовался как образ церковного алтаря. Орнаменты, символизирующие борьбу орла со змеем, а также расходящиеся лучами розетки были вставлены в кольцевые узоры этого ковра.
Исторические события, произошедшие в 4-ом и 11-ом веках, имели решающее значение для формирования мировосприятия народа Арцаха. Это была десятая провинция Великой Армении, где ковроткачество давно утвердилось как древняя традиция, вид искусства, передававшийся из поколения в поколение со своими примитивными символами и изображениями. В семантике карабахских ковров, сохранившихся с 17-19-го веков, присутствует первичный, важнейший концепт, который помогает народу Арцаха противостоять ассимиляции, навязанной иноземными захватчиками. Всемогущий охранный крест послужил идейным стимулом для перевоплощения древнейших языческих рисунков. В ковроделии Арцаха доминируют крестовые ковры – ковры с крестообразными медальонами. В трудах средневековых армянских историков (Корюна, Егише, Мовсеса Хоренаци – 5-ый век; Мовсеса Каганкатваци – 10-ый век; Киракоса Гандзакеци, Мхитара Гоша, Степаноса Орбеляна – 13-ый век и других) есть достаточно свидетельств о том, что после падения царства Аршакуни в 428-ом году у сменяющих друг друга крупных династий Арцаха была только одна конечная цель: сохранить местные армянские национальные особенности и традиции государственности от посягательств ряда иноземных завоевателей. Вот почему арцахский князь Бак вступил в союз с главнокомандующим Варданом Мамиконяном, восставшим против персидского имперского государства. Внук Григория Просветителя - Григорис, проповедовавший принятие христианства в качестве государственной религии в Армении, в 301-ом году н.э. распространил новое учение в Арцахе и погиб там мученической смертью. По преданию, в Арцахе для этого была благодатная почва, поскольку там проповедовал апостол Фаддей. С его именем связано основание Дадиванка.
Создатель армянской письменности Месроп Маштоц основал первую армянскую школу в Арцахе в монастыре Амарас. Вачаган Благочестивый (Барепашт), царь Арцаха (5-ый век), лично заботился о распространении грамотности в своем царстве. После раскола христианской церкви и возникновения ее различных ответвлений духовенство Арцаха вело упорную борьбу с еретичеством, пытающимся отделиться от Армянской апостольской церкви.
Главными домами Хачена были ветви династии Араншаиков, которые правили в Арцахе в 5-ом веке. В 13-ом веке они построили многочисленные церкви и покровительствовали искусству. Княгиня Арзу-Хатун и Хориша своими руками выткали занавеси с евангельскими сценами для церквей Арцаха. В последние годы своей жизни Хориша раздала беднякам всё своё имущество и удалилась в один из армянских монастырей Иерусалима, зарабатывая на жизнь рукоделием.
Эта национальная, духовная атмосфера, которая царила в Арцахе, также явилась решающим фактором в возникновении и становлении нового стиля в ковроткачестве. Как результат, узоры и орнаменты дохристианских ковров были пересмотрены, обновлены и христианизированы. Эта тенденция отделила арцахские ковры от прототипов Сюника или Араратской долины, в которых преобладали бесчисленные стилизации изображений драконов.
В более широком - кавказском контексте, в профессиональной литературе противоречия вокруг особенностей происхождения ковров-драконов до сих пор остаются неразрешенными. Исследования, проведенные в центрах ковроткачества Сюника и Арцаха, позволяют внести ясность в этот вопрос. Хотя сохранившиеся известные образцы ковров-драконов датируются концом 19-го и началом 20-го веков, благодаря унаследованным традициям основные элементы так называемых «переходных» ковров сохранили сущность более раннего ковроделия. И они тесно связаны с классическими коврами-драконами.
Карабах до сих пор по праву считается одной из наиболее вероятных исходных точек плетения ковров - драконов. На это развитие явно повлияли два различных исторических периода. Обращение к ним позволяет выявить особенности ковров, носящих название «Карабах».
Классические ковры-драконы, сохранившиеся до наших дней, следовали намного более ранним прототипам. Анализ их композиции показывает, что изображённые на них образцы рисунков, символизируют армянские языческие верования. Ковры-драконы, созданные вокруг армянских дохристианских святилищ и центров, возможно, в процессе исторического развития появились в Арцахе в результате смещения (сдвига) культуры ковроделия на восток.
По свидетельству средневековых исторических источников, узоры классических ковров-вишапов были пересмотрены и преобразованы под растущим влиянием христианской идеологии. Известные крестовые ковры «Джраберд» стали символами арцахского княжества Хачен. Их центральным узором является состоящий из двенадцати лучей сияющий крест, обрамлённый орнаментами, взятыми из старых ковров-вишапов. Такое преобразование узора ковра-вишапа комментируется в легенде, записанной известным историком 13-го века Степаносом Орбеляном.
Тот факт, что узоры, имеющие преимущественно языческое происхождение, сохранились в арцахских коврах, сотканных до 20-го века, объясняется в основном влиянием сюникских ковров.
Сохранение старинных традиций стало причиной отражения в искусстве ковроткачества Арцаха этнических и религиозных понятий. В результате были созданы символы, сформировавшие семантическую и идейную сущность коврового искусства.
С характерной для ковроткачества приверженностью к традициям, жители Арцаха ткали свои племенные ковры как проявление своей прежней государственности и родовых суеверий.